международного исследовательского центра, софинансируемого Россией. Иными словами, многие самые передовые лаборатории России в настоящий момент работают на откачку ресурсов нашей страны в пользу нероссийских технологических монополий. И единственное, чем это потенциально может быть оправдано — сохранение научных школ, на создание которых ушло порой до сотни лет. На самом деле совершается невольный подвиг со стороны учёных — в стране, в которой разработки в основном в принципе не востребованы уже 30 лет, по многим позициям сохраняется передовой мировой уровень. Таким образом на уровне конкретных коллективов частично исправляется стратегический вред от безразличной к развитию, но симулирующей интерес к нему государственной политики.
Трудовая же потребительностоимостная оценка проектов развития производства (начиная от разработок ранних стадий и до адаптации в конкретном производстве включительно) исключает такие риски. Ведь отправной точкой всех расчётов является экономия для потребителя, а монопольное планирование, объединяющее тысячи и сотни тысяч проектов единым рейтингом, в конечном итоге все усилия команд проектов направляет на экономию для конечного потребителя и создание возможностей для свободного развития каждого работника.
Государственно-частное партнёрство здесь, представленное государственной технологической монополией и её системой заказов, призвано сохранять потребительностимостной баланс производства на рынок и производства для общественного потребления. Предлагается критерием для выбора пропорций между госвложениями и частными вложениями в развитие той или иной отрасли брать принцип — насыщение внутреннего рынка приоритетно перед экспортом. Экспортировать означает производить на мировой рынок, и это допустимо лишь если внутренняя потребность удовлетворена в достаточной мере. И мера эта — оптимальное значение плановых показателей производства по критерию формулы (12). То есть частные инвестиции будут больше тяготеть к экспортно-ориентированным проектам, государственные — к удовлетворению внутреннего спроса. Керосин «кукурузникам» для авиаперелетов между райцентрами и посёлками — бесплатно, а что останется — продаём за валюту, недостающие технологии, современное оборудование!
4. ТПС-оптимизация в развитии образовательных систем
Теперь посмотрим на результаты работы образовательной системы в существующих условиях и в случае функционирующего как технологическая монополия государственного сектора российской экономики. В настоящее время мы осуществляем такое же дотирование мирового рынка высококвалифицированной рабочей силы со стороны российской образовательной системы, как и дотирование зарубежных технологических монополий со стороны передовых исследовательских лабораторий. Причина та же самая — платёжеспособный спрос работодателей на высококвалифицированные кадры внутри России меньше, чем выпускают ещё сохранившиеся передовые учреждения образования. За 30 лет сформировалась индустрия подготовки к эмиграции с детства — это считается во многих семьях наилучшей перспективой для их детей. И если за экспорт разработок мы в конечном счёте платим деньгами, то в данном случае общество платит потерей способных кадров, а их семьи — перспективой одинокой старости родителей этих эмигрантов. Это похоже на коллективное самоубийство нации, но с нашей точки зрения является следствием отказа от реальной, а не имитируемой планомерности в развитии страны.
Планирование долгосрочного развития, с доступом к технологическим картам развития для любого школьника, позволило бы с юности задумываться о своей будущей жизни в отраслях родной страны. Практика автора двух десятилетий работы с инновационными проектами показала, что до настоящего момента страна не оскудела ни ищущими достойного применения себе молодыми людьми, ни состоявшимися профессионалами, которые могли бы быть наставниками. Это создаёт потенциал для сотрудничества поколений за пределами образования и семей, но он не может проявиться в тех условиях, когда фактический никакой стратегии развития, с понятными на десятилетия направлениями, на государственном уровне не существует, иначе чем формально, а уровень частных компаний слишком мал, чтобы использовать эти возможности без координирующей роли государства. Если же мы имели бы функционирующую межотраслевую систему управления знаниями, описанную в параграфе 2 главы 3, она стала бы источником информирования и наставничества и для младших поколений, ещё не вошедших в систему высшего образования. Поскольку студент, вставший на перспективную траекторию свободного развития под наставничеством как непосредственных менторов, так и системы в целом, естественным образом транслирует знания об этих возможностях тем, кто младше[172].
Более того — поскольку информация о перспективной потребности в кадрах будет доступна не только нашим гражданам, наиболее подходящие из иностранцев смогут приложить свои усилия в тех местах, для которых страна не способна предоставить кадры с соответствующими способностями. Человечество на индивидуальном уровне более разнообразно, чем на национальном и даже расовом. «Такая изменчивость мозга даже внутри одной этнической группы может превышать видовые различия, типичные для других видов млекопитающих. Получается, репродуктивно мы один вид, а церебрально — разные»[173]. Это разительное (по сравнению с другими обитателями планеты Земля) отличие нашего вида является преимуществом человечества, которое система образования XXI века, подстраиваясь под потребности позаказного производства XXI же века, обязана использовать. Индивидуальные различия есть потенциальное богатство XXI века, ранее недоступное экономикам. И одно из предназначений межотраслевой системы управления знаниями, усиливающей госсектор как технологическую монополию, состоит в том, чтобы научить нас это богатство использовать.
5. Необходимость управления рисками договорной деятельности и долгосрочного государственного плана развития для получения большего эффекта от ТПС-оптимизации
Для организации взаимодействия государственного и частного секторов в рамках системы заказов нужна единая прозрачная для всех участников цифровая платформа. Участники договорных отношений — заказчики и подрядчики — и сопутствующие сервисы (банковское обслуживание, гарантии, страхование и т. д.) снижают транзакционные издержи при заключении и исполнении заказов, если работают через платформу, обеспечивающую двустороннюю прозрачность деятельности партнёров и одновременно необходимый уровень конфиденциальности. При этом сопутствующие сервисы через платформу получают доступ к массовым заказам — то есть платформа системы госзаказа становится экосистемой, в которой возникают новые, повышающие эффективность продукты и услуги. То есть выгода сотрудничества через цифровую платформу такова: государственный заказчик управляет рисками договорной деятельности, частный сектор получает заказы на дополнительные услуги.
Таким образом, растущий передовой государственный сектор народного хозяйства не только вытесняет устаревших «кустарей-частников», направляющих труд в малоэффективном направлении, но и создаёт спрос на частные производственные услуги, так как невозможна одновременно высокотехнологичная и при этом замкнутая экономика. Пока у нас народное хозяйство, а не глобальное, будет постоянно возникать неравномерность развития отраслей — а значит и основа для производства на обмен. И только долгосрочный государственный план развития, вооружённый математическим моделированием по критерию ТПС-оптимизации, не даст экономике снова уйти в хаотичное разрастание рыночной экономики — а значит постоянные кризисы и отказ от реального развития. Тем более, внешняя торговля на рыночной основе в XXI веке никуда не исчезнет — а это означает, что она должна адекватно и оптимально регулироваться на основе математических методов. Это не даст возможность лишить страну необходимых ей ресурсов ради образования прибыли внешнеторгового предприятия,
